В последнее время в медиа все чаще появляются сообщения о якобы скрытых механизмах Google, которые отслеживают буквально каждый ваш шаг. О том, правдивы ли эти слухи, как компании живется во времена спекуляций о "вмешательстве в выборы" через интернет, и что нужно делать, чтобы защитить детей от кибербуллинга и пагубных ботов типа Момо, Sputnik Mundo в рамках ВЭФ расспросил директора по взаимодействию с государственными органами компании "Google Россия" Марину Жунич.
— Вы часто высказываетесь публично на тему кибербуллинга, а также того, как его избежать и как оградить детей от травли в Интернете. Последнее время начала появляться и другая "ловушка" для подрастающего поколения — различные боты типа "Момо". Как же, все-таки, мы можем создать в интернете безопасную среду для детей? Что сделать, дабы оградить их от этого пагубного влияния?
— Механизмы существуют и разработаны, но им надо обучать. Сейчас дети начинают свое путешествие в сети уже лет с шести, восьми и это при том, что социальные сети не рекомендуют ими пользоваться в таком возрасте и в общем не дают возможности завести аккаунт человеку раньше 13 лет. Но в то же время, у нас нет возможности проверить, правильную ли он информацию о себе указывает.
Дети, конечно, не будут знакомиться сами с правилами безопасности. Соответственно, они не будут знать, что делать в ситуации интернет-травли, в ситуации столкновения с неприятным контентом, неприемлемым, оскорбляющим, каким-то экстремистским и так далее. Это работа взрослых. Но в России существует цифровой разрыв между детьми и родителями. Мы проводили исследование, и там были даже такие ответы как "в случае кибербуллинга ребенок, скорее, пожалуется президенту, напишет ему письмо, чем пойдет и сообщит родителям. Потому что он считает родителя полным динозавром.
Правда, сейчас этот разрыв уже чуть-чуть начал сокращаться, потому что родители помолодели, активно начинают пользоваться гаджетами. Но, тем не менее, пропасть очень большая. Поэтому это задача школы, которая не успевает за этим и родителей, которые должны объяснить, что надо делать, если наталкиваешься на такой контент.
Запрещать, все закрывать — это не выход, потому что одновременно закроются и позитивные ресурсы. И потом, закрыть какие-то ресурсы точечно почти невозможно, а закрыть интернет как таковой — это значит лишить детей возможности конкурировать глобально со сверстниками в других странах, поскольку онлайн-образование предоставляет уникальные возможности. И лишать этого по соображениям безопасности — только потому, что человек может столкнуться с каким-то контентом, на который он не будет знать, как реагировать — это не выход.
Нужно объяснять, нужно показывать инструменты — все социальные сети давно уже обладают инструментами блокировки неприемлемого контента по обращению. Но тут нужно просто находить проводников. Но кто-то это делает, а кто-то — нет.
— За последние годы в медиа все чаще можно услышать сообщения о том, как Google, якобы, следит за каждым шагом своих пользователей. Насколько эти утверждения преувеличены? Если же нет, как решить эту проблему?
— Я не знаю, какой именно случай или аспект вы имеете в виду. Google был одной из первых компаний, которая разработала возможность для пользователей контролировать собственный контент. То есть, пользователь контролирует то, что он выкладывает в сеть, я имею в виду инструменты Google, он может менять возможности доступа, может удалять контент, может переносить его в другие продукты. А также может в любой момент увидеть, что Google о нем известно — какой контент, в какой мере и в каком объеме хранит Google об этом пользователе.
Эти настройки призваны снизить существующую паранойю, но, опять же, это вопрос осведомленности пользователей, насколько они в целом читают условия использования, насколько они повышают свою техническую грамотность, пользуются теми возможностями, которые были созданы и контролируют собственный контент в сети. Потому что разные всплески каких-нибудь личных данных, которые появляются в разных других поисковых системах, в общем-то, показывают, что люди, как правило, не осведомлены в области того, что они могут так или иначе защитить свой контент.
Действительно, часто можно увидеть публикации о том, что Google, мол, следит за тем, куда вы идете, что вы ищете. Только немногие знают, что эти функции вообще-то можно отключить, если вам не нравится.
Но функции, например, геотаргетинга [метод выдачи пользователю контента, соответствующего его географическому положению] очень удобны. Вот я нахожусь за шесть с половиной тысяч километров от ребенка. Я вчера смотрела, как она едет на секцию, пользуясь инструментом, который я с ее ведома, с ее разрешения, установила себе на телефон — "доверенные контакты". И это очень удобно и очень снижает тревожность — я могу посмотреть, что она делает за 6.500 километров от меня. Она об этом знает, что я смотрю, я знаю, что она смотрит, это защищено от других пользователей, поскольку мы установили такие настройки, и это беспрецедентно. То есть это — фантастическая возможность, как раз, в русле того, о чем мы говорили — делать свою работу и не беспокоиться, потому что я в любой момент знаю, где она находится.
Но злоупотреблять геотаргетингом или, например, открывать доступ всем, а потом получать какие-то негативные последствия, с ними сталкиваться — это вопрос безграмотности. Но стоит ли позволять, чтобы он превалировал над вопросом доступности сервисов… Не уверена.
Google назначил азербайджанца на высокую должность >>
— Насколько мне известно, накануне единого дня голосования, 9 сентября, Прокуратура Центрального административного округа Москвы направила в компанию Google предостережение о недопустимости нарушений российского законодательства о выборах. Как вам живется в условиях постоянных разговорах о вмешательствах в те или иные выборы? Как вы это решаете?
— Я могу сказать, что мы не занимаемся политикой и не вмешиваемся в политику, и стараемся держаться от этого максимально далеко. И, конечно, в любой стране, где мы работаем, мы соблюдаем закон страны, где мы представлены и где работают наши сервисы.
